"Мы помним ..."

     Александра Фёдоровна родилась 23 апреля 1923 года в с. Шалаболино Курагинского  района Красноярского края. С детских лет познала тяжелый крестьянский труд.

      Призвана в ряды КА 30 октября 1941 г. Курагинским РВК Красноярского края.

    Воевала на Ленинградском, 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах. Лейтенант медслужбы медсанбата № 466 378-й Новгородской Краснознаменной стрелковой дивизии с первых дней формирования в г. Ачинске в июне 1941 г. 17 июля первым эшелоном девушка отправилась на Ленинградский фронт. На Волховский фронт она попала 6 января 1942 г.

 

     Муж - Мусихин Николай Николаевич, старший лейтенант. Вместе с мужем воевала в одной 378 Сибирской Новгородской Краснознаменной стрелковой дивизии. Прошли всю войну. Прожили совместно большую и трудовую жизнь.

 

     Из книги Савельева В.Р. "Секреты зеленых гор": "...Прошла всю войну. Пережила и  и навидалась немало: медсанбат во время боев всегда находился рядом с передовым краем. Саша перевязывала и выносила раненых с поля боя, как и все медсёстры. Она, хирургическая сестра, стояла у операционного стола, иногда это длилось сутками. Случались курьёзы. "Не забыть, - говорила она, тяжёлые бои на Волохове, у станции Малая Вишера, в районе Октябрьской железной дороги. Сражение шло непрерывно трое суток.

     Местность была настолько заболоченной, что нам приходилось выносить раненых с поля боя на лежневках, так назывались специально сооруженные саперами фронтовые дороги. Я носила раненых в лямках, приспособила их сама. Затем после операции сама же грузила раненых в конные повозки для отправки в тыл. В конце третьих суток все работники медсанбата выбились из сил.

     Раненых было так много, что их из тыла дивизии вывозили на Большую землюна У-2. Поздним вечером, уставшая, в одном халате я вышла на улицу, где лежали бойцы и, заснув на ходу, упала на носилки. На дворе уже стоял октябрь. Проснулась в сарае. Светает, холодно, озябла. Когда разглядела, где я, испугалась. Оказалось, спала-то я среди умерших бойцов, которых ночью санитары сносили в большой сарай. Влетела в палату, рассказала, поднялся смех. Больше в носилках не спала", - улыбаясь, рассказывала Александра Федоровна. А было и такое, что на всю жизнь режет, рвет душу, не отпускает и после войны, даже во сне..."

 

     Награждена:

 

• орденом Красной Звезды: 

 

Место службы: 466 омсб 378 сд 

Дата подвига: 17.09.1944-19.09.1944 

№ записи: 35060956

 

      Подвиг:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

• медалью "За оборону Ленинграда" - за прорыв блокады Ленинграда;

 

• орденом Отечественной войны 2-й степени:

 

№ наградного документа: 86 
дата наградного документа: 06.04.1985 

 

• медалью "За отвагу":

 

     Из книги Савельева В.Р. "Секреты зеленых гор": "... А было и такое, что на всю жизнь режет, рвет душу, не отпускает и после войны, даже во сне. Она - активный участник Любаньской операции.

     Так называется в военной истории Советской Армии знаменитый прорыв из вражеского кольца Сибирской Краснознаменной стрелковой дивизии. Враг обложил сибиряков, окружив их отборными частями, в лесных болотистых местах, у Гажьих сопок и на Ольховских хуторах, 45 суток не давал дыхнуть. Дивизия не имела подвоза боеприпасов, снарядов, кончились продукты. Ели все, что можно и нельзя было употреблять в пищу. Даже прошлогодний ягельник на болотах, распаренная хвоя, легкая древесная паутина - все шло в пищу. Среди личного состава появились первые признаки цинги, болезни желудка, открылись старые раны. Враг все туже и увереннее сжимал кольцо окружения, торжествуя победу.

     Но командование решило прорваться, найти в себе силы и спасти часть дивизии, ее знамя, славу сибиряков. В авангард прорыва отбирались только коммунисты, у которых на фронте было одно право - идти на врага первыми. Как только в ночном лесу прозвучала команда: "Коммунисты, вперед!", Саша, а тогда она была еще комсомолкой, смело шагнула в их ряды. Санитарная сумка да на плече карабин, который девчата ласково называли "Маруся", - вот и все ее снаряжение. Приказ гласил: "Ни одного раненого не оставлять на поле боя". Саша честно исполнила его. Авангард дивизии, несмотря на артиллерийский и автоматный огонь врага, не считаясь с потерями, сумел добраться до окопов неприятеля и навязать ему рукопашный бой. Голодные, истощенные бойцы и командиры дрались яростно.

     У них был только один выбор - победа. Опомнившись и получив подмогу, фашисты дали отпор. Но ничто не могло остановить сибиряков. Рукопашный бой шел уже за окопами немцев. Старший сержант, как только появились раненые, вышла из схватки, стараясь быстро перевязать раненого и вынести его в защищенное от пуль и осколков место. Она выбрала приглянувшийся ей лесочек, около бывших когда-то разработок, где невдалеке стояли на рельсах три больших железных тачки на уже заржавевших рельсах. Узкоколейная ветка уходила далеко в направлении Чудово, куда и прорывалась дивизия. В этом направлении колея проходила через ближний сосоновый бор, что стоял в двух километрах от поля боя. Подбегая к раненому, осмотрев и перевязав его, Саша старалась ободрить слабого. Она все время приговаривала: "Держись, браток, ты будешь жить. Вот я сейчас перевяжу и укрою тебя". С этими словами укладывала бойца на плащ-палатку и волоком выносила его с поля боя. 

      ....Трудности ее не пугали. Она боялась одного - без вести пропасть.  

     Вновь быстро возвращаясь в пекло боя, неожиданно столкнулась лицом к лицу с обезумевшим немцем. Тот бежал на нее, размахивая ножом, с автоматом на голой шее. Каски на  его рыжей голове не было. Не раздумывая, Саша сдернула с плеча карабин и, замахнувшись с высоты своего роста, обрушила приклад на голову врага. Тот падал без крика, из проломленного черепа хлынула кровь, текли мозги. В ту же минуту медсестра уложила дюжего оберста, который для удара уже занес руку с ножом над спиной командира первого батальона, а тот, не видя опасности, дрался грудь в грудь с другим немецким офицером. В этот момент словно что-то надломилось у немцев, они попятились. Уловив это, какой-то невысокий сержант, крепыш-сибиряк, лихо сбил на снег немца и, словно танк, пошел на таран, в центр дерущихся, с винтовкой наперевес. Он точно, сильно и ловко наносил удары направо и налево, шел вперед. В образующуюся сзади брешь хлынули подоспевшие бойцы.

     Немцы, не выдержав штыковой атаки русских, стали медленно отступать, затем побежали. Бой откатывался все дальше. Но над окровавленным болотом, где только шел бой и куда подходил второй эшелон дивизии, появились юнкерсы. Надо было спасать раненых. Саша решилась. всех раненых, которых она вынесла из боя, а их было 13, медсестра одна сумела снести и разместить в трех больших железных тачках, в которых в мирное время перевозили торф. Напружинившись все сильным натруженным телом, она сдвинула первую тачку. Заржавевшие колеса жалобно скрипнули, словно обижаясь на непрошенного хозяина, а затем легко и даже весело закрутились, покатились по узкоколейке. 

     Поочередно толкая все три тачки, Саша неправилась в сосновый бор, надеясь спасти во что бы то ни стало раненых бойцов и командиров авангардного отряда дивизии. Но ее подстерегала новая и страшная опасность. Немецкий летчик заметил ее и, тут же спикировав, сбросил бомбу, но промахнулся. Тогда он стал охотиться. Нагло и самоуверенно снижаясь, он выразительно показывал рукой, мол, сейчас тебе будет конец, а затем заходил на бомбежку. Так продолжалось четыре раза.

     То ли летчик был неопытен, то ли врали его приборы, бомбы ложились то слева, то справа, и лишь их осколки барабанили по тачкам да рвали на медсестре казенное обмундирование. Невозможно передать то, что пережила беззащитная Саша за это время, пока, толкая тачки под бомбами врага, шла эти два километра. "Они мне и теперь снятся", - говорила она, рассматривая фотографии боевых друзей, живых и мертвых, из их родной 378 дивизии сибиряков-красноярцев...."